Батарея, батарея.

Тут не батарея. Подумаешь, ему вернули права комбата, и он уже и за столом начал командовать.— Он одну за другой выпил две рюмки водки.
— Ты что, очумел, Сергей? Если хватил лишнего, так пошли по домам,— миролюбиво проговорил Борис.
— Нет уж! Две недели дурака валял, а мы утренняя разминка за него ишачили, и он же сейчас будет нас учить? Я такой же, как и ты, командир!
— До командиров нам еще далеко! — резко возразил Борис.— Мы всего лишь лейтенанты военного времени, до настоящих командиров расти да расти!
— Да ну?! — ехидно скривил губы Сергей.— Сколько на фронте лейтенантов командовало батареями, а то и дивизионами? Лейтенант, дневник пьяницы если хочешь знать,— это становой хребет армии... Странный ты человек, и фамилия у тебя не по чину, не лейтенантская. Адмирал Рождественский, к примеру. Вот и задаешься, нас за командиров не считаешь. Да положил ну и морда я на тебя с прибором, понял?
— Заткнись, Сергей... Ты захмелел...— Талмас положи! ему руку на плечо.— Остынь.
Л чет он выпендривается, все уму-разуму учит. Надоело! Кто он такой чтобы меня учить,— генерал, парком? Подумаешь! Он залпом выпил рюмку и стеклянными глазами уставился на Бориса.— Гер-рой, гор-бунью довел до могилы! Мало ему нормальных девок.
— Что ты мелешь? — вскочил со стула Борис. Он побледнел, на лбу показались капли пота.— Повтори, что ты сказал?!
— И повторю! Довел горбатую дуру до самоубийства...
Борис, задыхаясь, зашептал:
— Не сметь касаться человека грязным словом! Она была чистой, честной девушкой!
— Знаем мы таких.
— Уймитесь,— попытался вмешаться перепуганный Бевзюк.
— Ах, ты знаешь! — Борис трясущимися руками полез в карман и, вытащив платок, с силой бросил его Сергею в лицо. Громко прошептал: — Будем стреляться, лейтенант.
— Ты что? — пробормотал враз отрезвевший Сергей.— Дуэль? Нашелся еще Пушкин-Лермонтов...
— Дуэль!
— Салага! — Сергей изменил тон.— Из-за какой-то девчонки с фронтовиком стреляться?